К квартире Вольта ему нравилось. Здесь он бывал даже чаще, чем дома. Приходил после школы, делал себе кофе и, устроившись на диване, делал уроки. Или смотрел телевизор, резался с Вольтом в приставку – в общем, проводил свои будни. Нередко и ночевал здесь же. Обычно после крупкой игры, когда домой они возвращались давно за полночь, Томас, сонно потирая глаза, по привычке заваливался к Вольту и засыпал на большом белом диване в гостиной. А на следующие утро орал благим матом, что проспал школу, а Хаято, сволочь эдакая, его не разбудил. Собственно, после таких заявлений мальчик обычно пополнял свой запас нецензуршины – Вольт посылал его громко и со вкусом.
Вот и сейчас, устроившись в любимом углу дивана, мальчик тасовал карты, боковым зрением улавливал движение в телевизоре и хмурился, думая о чем-то своём.
- Знаешь, что мне не нравиться больше всего в игре? – неожиданно для себя подал голос блондин. Он на мгновенье перестал тасовать карты и поднял небесные глаза на друга, смотря куда-то сквозь него, - То, что противник должен дотронуться до тела. Это противно, пальцы у людей всегда холодные, кожа ещё долго помнит прикосновения – мне это не нравится, - Неженка. Он себя оправдывал. Терпеть не мог случайные прикосновения, не переносил, когда кто-нибудь пытался схватить его за руку, дотронуться до лица или, не приведи небо, обнять. Да мальчика, будто из хрусталя сделанного, это было пыткой. Им надо любоваться издалека. Смотреть, но не трогать. Он как экспонат на выставке – слишком дорого стоит, чтобы вы оставляли на нем свои отпечатки пальцев. Слишком хрупкий, не трогайте, вдруг сломайте? Не расплатитесь же потом, - Да вообще сам процесс изъятия карты из дела приятным не назовешь – продолжил мальчик, вновь возвращаясь к картам. Ещё одна привычка, приобретенная вместе с зависимостью от игры.
- Не знаю, я не запомнил его имя. Мне не до таких формальность было. Что-то с фильмами связанное - ему вообще на имя глубоко фиолетово было. Имя было бы полезно, если бы собирался искать ублюдка. Неженка никого искать не собирался, - Он там себя ублюдком назвал. Справедливо, мне кажется, - мальчик хмыкнул, - Брюнет такой, тоже постоянно курит. Судя по всему – садист. Он раза три в меня руку опустил! Да я там чуть не умер, пока он развлекался! Я ему жизнь проиграл. Ну, он правда, кретин, что отпустил меня. Сомневаюсь, что мы с ним ещё раз пересечемся, город-то у нас не маленький.